[ предыдущая статья ] [ следующая статья ] [ содержание ] [ "Санкт-Петербургские Ведомости" ] [ поиск ] Санкт-Петербургские Ведомости No 23(1697), 6 февраля 1998

Достиг я высшей власти
Вчера после капитального ремонта открылся музей Шаляпина Феномен Шаляпина... Мальчик из Суконной слободы под Казанью, родившийся в семье писца. Юноша необычайно одаренный, но никогда не учившийся в консерватории, совсем молодым становится артистом Императорских театров, а еще через некоторое время слава его будет греметь по всему миру.

Талант, который всегда пробьет себе дорогу? Невероятное трудолюбие, упорство, жажда знаний? Стремление во что бы то ни стало узнать, понять, впитать в себя мир искусства, которому будет до последнего дня жизни поклоняться и преданно служить?

Все так. Но и талант, бывает, угасает непонятым, и трудолюбие не помогает, и любовь к прекрасному искусству остается безответной.

Тут сошлось многое. Можно сказать: Шаляпину просто повезло. Конечно, с самых первых шагов ему повстречались прекрасные бескорыстные люди, принявшие участие в одаренном юноше. В Тифлисе ему бесплатно давал уроки профессор Усатов, да еще платил "стипендию" _ 10 рублей в месяц. Позднее знаменитый историк Ключевский, отрываясь от своих дел, давал ему уроки истории, помогал понять Ивана Грозного, Бориса Годунова _ помогал ощутить великий и непреложный ход истории. Савва Мамонтов, в Частной опере которого родился певец как великий артист, открывал ему тайны режиссуры. Рахманинов _ красоту музыки. Серов, Коровин, Нестеров, Врубель, братья Васнецовы, Левитан открывали мир красок _ мир искусства.

Литературная экспозиция представляет портреты этих людей. Вглядитесь в эти одухотворенные лица!

Проходим по залам музея и словно ощущаем воздух, духовную атмосферу времени, создавшего великого певца.

Да, время было такое, когда Россия поддерживала своих гениев. Время, когда интеллигенция считала своим счастливым и необременительным долгом передать свои знания, свое восхищение прекрасным тем, кто в этом нуждался. Просвещенные деятели думали о стране, о ее будущем. Художники, поэты, музыканты мечтали о том, чтобы искусство России нашло мировое признание, чтобы ее таланты не умирали в безвестности. Они приложили для этого немало усилий. Дягилевские сезоны в Париже представили Европе новую Россию _ талантливую, дерзкую, самобытную. Это было неожиданностью. До этого Европа знала лишь русскую литературу _ Толстого, Достоевского, Тургенева. Теперь ей открывался мир русского искусства. И этот мир был нов, интересен, талантлив.

На переломе веков рождалось новое искусство, объединяющее слово, звук, цвет. И недаром уже через много лет Шаляпин скажет: "Единственным Театром Оперы может быть только такой, в котором по-настоящему могут и должны быть соединены все пять искусств: Поэзия, Живопись, Музыка, Скульптура и Архитектура".

Великие современники артиста привили ему не только хороший вкус, но, главное, понимание того, что в искусстве важнее всего "тот глагол, которым пророку было повелено жечь сердца людей. Что этот глагол может звучать и в краске, и в линии, и в жесте. Я сделал, _ пишет Шаляпин в книге "Маска и Душа", _ из этих новых для меня впечатлений надлежащие выводы для моей собственной работы в опере".

Шаляпин впитывал эти уроки. И время, названное впоследствии Серебряным веком, помогало ему, шлифовало, оттачивало, углубляло дар, данный от рождения.

Дружба с талантливым драматическим актером Мамонтом Дальским привела к мысли: оперу необходимо соединить с драмой. Только тогда оперный образ обретет психологическую глубину. Нынче мало осталось людей, видевших Шаляпина на сцене. Но разве мы, знакомые лишь с записями великого певца, вслушиваясь в интонации голоса, его неуловимые оттенки, тончайшую нюансировку фразы, не видим мысленным взором страдающего, трагического царя Бориса, не ужасаемся вместе с несчастным грешником, не вглядываемся в черную пропасть _ "Что это?.. Там! В углу... Колышется!.. Чур-чур, дитя, не я твой лиходей... Не я... Воля народа!".

Известно, что, реформатор оперной сцены, Шаляпин придавал огромное значение точному, выразительному гриму, жесту, костюму персонажей. Нам легко убедиться в этом. Музей выставляет богатую коллекцию сценических костюмов певца. И все же не это было главным. Не только внешние аксессуары, грим, дивные декорации Головина или Коровина заставили публику понять, как глубоки и трагичны оперы Мусоргского, Глинки, Бородина, Римского-Корсакова. Потому русскую музыку, несмотря на все старания Стасова, публика не слишком жаловала. Но Шаляпин открывал ей заново и "Князя Игоря", и "Псковитянку", и "Хованщину". И очаровывалась публика не только красивыми модуляциями великолепного баса. Ей открылась духовная глубина творений композиторов, к которым прежде она относилась холодно, со скучливым недоверием.

Из этого, конечно, вовсе не следует, что Шаляпин пел лишь русский оперный репертуар да "Дубинушку". Его Мефистофель (в операх Бойто и Гуно), Дон Базилио, Нилаканта были такими же шедеврами, как Сусанин, Галицкий, Досифей, Мельник, Фарлаф... Русская музыка была для него частью мировой культуры. Просто он помог ей занять достойное место в пространстве искусства.

Великий реформатор оперной сцены _ так называют Шаляпина. Но не стоит забывать, особенно сегодня, когда "справляются поминки" то по классической литературе, то по "устаревшему" театру, что Шаляпин никогда не порывал с культурной традицией прошлого и терпеть не мог насильников (его слово) от искусства. Новые формы искусства, считал артист, непременно должны иметь связь с прошлым. "...Люди называют себя новаторами; чаще всего это просто насильники над театром... Мусоргский _ великий новатор, но никогда не был насильником. Станиславский, обновляя театральные представления... не думал что-нибудь делать насильно только для того, чтобы быть новатором..."

Велика была власть Шаляпина над людскими сердцами. Ему поклонялись на родине. Ему аплодировал весь мир. Искусство великого реформатора принесло славу отечественной культуре. Нынче в его дом снова могут войти почитатели его неповторимого дара.

Елена ХОЛШЕВНИКОВА